Звездная ночь, но уже никто не любуется звездами. Тлеет походный костер, и все реже и реже, из медленно затухающего пламени раздается сухой треск обугливающихся дров. Совсем недавно здесь, у яркого и веселого огня кипела жизнь, смех, песни, споры. Уже далеко за полночь и лагерь, погруженный в тишину медленно засыпает. И лишь едва уловимый шепот, доносящийся из палатки девушек, сообщает о том, что не все еще спят.
- А кто этот Гриша?
- Почтальон.
- Интересно сколько ему лет, он выглядит таким старым?
- Лет тридцать не меньше.
- Ого!
- А мне девочки, кажется он какой-то странный.
- Он не странный он больной!
- В смысле?
- В прямом.
- Да нет, не может быть!
- Я вам говорю, он реально больной на всю голову.
- Шизик что ли? – раздается чей-то робкий смешок.
- Шизик не шизик но с мозгами у него не все в порядке!
- Это еще слабо сказано, он гонит по полной! – и все начинают давиться истерическим смехом.
- Тише, тише! – но последнее предупреждение не имеет никакого смысла потому что, невидимый всеобщему взору Гриша, сидя на корточках рядом с палаткой, затаив дыхание вслушивается в каждое слово. Он то и дело нервно закусывает губу и сосредоточенно хмурит брови обдумывая план своих дальнейших действий, так необходимый ему при столь неожиданном повороте событий.
Рано утром, упаковав свой рюкзак, обиженный Гриша, зашагал в направлении железнодорожного вокзала. А ненамеренно оскорбившие его, хихикая и стыдливо краснея, оправдываются:
- Мы не хотели обидеть его.
- Да если бы мы знали что он сидит и подслушивает!
А разве не знали? – думаю я. Конечно знали, только забыли что есть Тот, которому необязательно затаив дыхание прижиматься ухом к палаточному окошку для того чтобы услышать каждое твое слово.
А вообще-то хочу сказать всем, нечего подслушивать, по крайней мере, тогда не на кого обижаться будет.
- А кто этот Гриша?
- Почтальон.
- Интересно сколько ему лет, он выглядит таким старым?
- Лет тридцать не меньше.
- Ого!
- А мне девочки, кажется он какой-то странный.
- Он не странный он больной!
- В смысле?
- В прямом.
- Да нет, не может быть!
- Я вам говорю, он реально больной на всю голову.
- Шизик что ли? – раздается чей-то робкий смешок.
- Шизик не шизик но с мозгами у него не все в порядке!
- Это еще слабо сказано, он гонит по полной! – и все начинают давиться истерическим смехом.
- Тише, тише! – но последнее предупреждение не имеет никакого смысла потому что, невидимый всеобщему взору Гриша, сидя на корточках рядом с палаткой, затаив дыхание вслушивается в каждое слово. Он то и дело нервно закусывает губу и сосредоточенно хмурит брови обдумывая план своих дальнейших действий, так необходимый ему при столь неожиданном повороте событий.
Рано утром, упаковав свой рюкзак, обиженный Гриша, зашагал в направлении железнодорожного вокзала. А ненамеренно оскорбившие его, хихикая и стыдливо краснея, оправдываются:
- Мы не хотели обидеть его.
- Да если бы мы знали что он сидит и подслушивает!
А разве не знали? – думаю я. Конечно знали, только забыли что есть Тот, которому необязательно затаив дыхание прижиматься ухом к палаточному окошку для того чтобы услышать каждое твое слово.
А вообще-то хочу сказать всем, нечего подслушивать, по крайней мере, тогда не на кого обижаться будет.